Руслан Щербаков: Не надо зацикливаться только на дебюте

Выпускнику, а позже тренеру знаменитой гроссмейстерской школы Панченко Руслану Щербакову повезло с ученицей: его подопечная готова заниматься когда нужно и сколько нужно. Даже вылетев из чемпионата мира, Динара Садуакасова дала своему тренеру лишь три дня отдыха, после чего снова рвется в бой — работать, работать, работать…

— Руслан, как вам, игроку классической школы, видятся современные шахматы?

—  Шахматы, мягко говоря, сильно изменились. Если коротко, то сейчас приходится работать в разы больше, а спать — намного меньше. Раньше при подготовке зачастую можно было отделаться какими-то общими рекомендациями, теперь всем нужны четкие оценки, конкретные идеи в дебюте. Все привыкли работать с компьютером, из-за чего общий уровень сильно вырос, и если ты где-то не доработал, тебя обязательно накажут.

— Вам нравятся эти перемены?

— В целом, нет. Мне нравилось то, что было раньше. Кто больше работал, тот и был на коне. Было больше идей, больше живой мысли. Тут же есть компьютер, который позволил быстрей справляться с проблемами, научил защищаться, потребовал точности. Еще одно изменилось в игре — люди теперь привыкли не доверять соперникам!

—  Какие-то базовые человеческие представление об игре машина поменяла?

— Постановка партии в целом не изменилась: развитие, значение центра, безопасность короля. Все это осталось. Поменялся ряд стратегических аспектов… Плюс, все стало гораздо конкретней, чуть ли не с самого дебюта идет четкая игра ход в ход.

Руслан Щербаков — в центре

—  Как выглядит сегодня «точечная» подготовка?

—  Профессионалы больше всего работают над дебютом. А каждый соперник изучается вдоль и поперек: что он играет, куда может пойти, где можно его подловить и т.д. Как получить позицию, которая была бы комфортна для тебя и некомфортна для него. Моя задача выводить своих подопечных на такого рода позиции, давать задел на игру.

—  Как вы определяете, что годится для игры, а что бесперспективно?

— Компьютеры серьезно изменили принципы отбора позиций. Если в прежние времена, когда все анализировали «руками», многие позиции отбрасывались чисто на глазок, теперь же в ход идет почти все. Теперь при подготовке приходится забыть то, что мы знаем, и не доверять первому впечатлению. А любая «плохая» позиция вполне может быть вполне игровой. Их с каждым годом становится все больше и больше.

—  Но ведь многие дебюты практически исчезли из практики!

— Но еще больше их появилось, новых! Особенно если речь идет о быстрых шахматах, в которых люди зачастую выходят в очень сомнительные позиции, и ничего. Знаний в целом стало больше, глубина проработки вариантов гораздо сильнее.

1987 год. Фото: В. Левитин

— Чем еще занимается тренер конкретно на турнире?

—  Когда ты на месте, общей стратегией заниматься уже поздно. Надо решать какие-то вещи по ходу, например, держать в тонусе тактику, анализировать партии.

— Как вы определяете, что ваша работа выполнена хорошо и правильно?

—  Когда игрок чувствует себя уверенно во всех стадиях. Ставит дебют, разбирается в сложных ситуациях, когда не боится и хорошо знает эндшпиль. На одном дебюте не надо зацикливаться, хотя многие шахматисты уделяют ему до 80% времени.

— В Ханты-Мансийске вы оказались одним из немногих помощников, которые приехали вместе со своей подопечной. Это ваша обычная практика?

—  Нет, в последнее время я как раз чаще работаю из дома, по Скайпу. Но, конечно же, когда ты на месте, это лучше. Как ни старайся, а некоторые вещи по Интернету никак не передать. При живом общении иногда хватает пары слов, чтобы твой игрок понял, что ты хочешь до него донести. Ты гораздо лучше чувствуешь его состояние.

— Находясь на месте, следите за партией игрока из зала?

— Нет. Помочь чем-то очень сложно, а вот помешать легко. Увидев тебя в зале, он может начать нервничать, пытаться поймать твой взгляд, что-то прочитать в нем. Так что я предпочитаю даже не смотреть на игрока, оказавшись с ним в зале.

— Вы работаете как с женщинами, так и с мужчинами. В чем разница?

— Так получается, что я в основном работаю с женщинами. Разница в том, что им надо гораздо больше рассказывать, объяснять. Парни воспринимают информацию четче и быстрее схватывают суть, лучше запоминают идеи, могут воспользоваться ими… Все топ-игроки у женщин, кстати, гораздо жестче, больше похожи на мужчин.

Чисто по подготовке: с ребятами можно делиться своими сомнения, опасениями, а с девушками этого лучше не делать. У них сразу начнутся какие-то сомнения и лишняя неуверенность, которая будет только мешать за доской.

—  Психологический подход, наверное, тоже разный?

— Да, девушек желательно постоянно хвалить, говорить как они все сделали хорошо. В ситуации когда все наоборот — особенно! Это позволяет им поверить в себя… Парням от этого ни жарко, ни холодно, наоборот, они посмотрят на тебя как на сумасшедшего. Они и критику воспринимают гораздо менее болезненно, чем девушки.

—  К какому типу – «мужскому» или «женскому» — относится Динара Садуакасова? 

— У нее хороший потенциал, но ей, конечно, надо еще много работать… Она всегда все сделает аккуратно и хорошо. А главное, во время партии отдает буквально все силы, с какими бы трудностями ни столкнулась, она борется до конца, не сдается. Например, тут она спасла две очень тяжелые позиции. Я глядел со стороны и думал, что мне так было бы трудно «крутиться», хотя еще со времен школы Панченко защита у меня считалась одной из сильнейших сторон. Для такой девочки хочется стараться!

— Обидно было вылететь так рано?

— Да. Но, думаю, ничего страшного. Ее время еще придёт. Мне нравится, что Динара постоянно хочет заниматься. Кажется, только расстаемся, но она хочет заниматься. Я еле «отпросился» несколько дней отдохнуть. С таким подходом все получится.