Игорь Лысый: В поражении всегда виноват тренер
Гроссмейстера из Екатеринбурга практически не застать в игровом зале, а о том, что Игорь Лысый помогает на чемпионате мира Валентине Гуниной мы узнали от коллег-тренеров. В конце концов, его работа в Ханты-Мансийске — не маячить на экранах, а готовить острое дебютное оружие для своей подопечной.
— Игорь, как вам тяжелый тренерский хлеб?
— Я бы начал с того, что не считаю себя тренером, скорее — секундантом. На мой взгляд, это две разные профессии. Секундант — это человек, который помогает игроку на турнире или на сборах, работая только над дебютом. У тренера задачи куда масштабней, он должен поднять общий класс игры. Я тренером никогда не был, разве что тренировал себя, когда выступал.
— Что тогда входит в набор ваших обязанностей?
— Работа над дебютом. Что от меня требуется? Чтобы черными получались комфортные позиции. Хороших вариантов много, но надо подобрать такие, которые были бы комфортны твоему подопечному. А белыми — выходить на игру, чтобы к 15-му ходу сразу же все не менялось с ничьей.
— Насколько это сложно? Что изменилось в шахматах за последние 10 лет?
— Главная изменение — объемы работ возросли в разы, как в геометрической прогрессии. Скажем, сегодня только на одну линию в защите Нимцовича приходится тратить столько же времени, сколько на весь этот дебют лет десять назад. Это — раз. Второй момент — гораздо проще стало черными выстроить «стенку», от которой плясать. Раньше соорудить ее было в разы сложнее.
— В чем проблема? Только ли в усилении компьютеров?
— Движков стало больше и они стали сильнее. А кроме того, стали доступны базы очень качественных партий по переписке. Прежде тебе приходилось доходить до всего своей головой, часто через негативный опыт.
— Сильный гроссмейстер теперь не так сильно отличался от среднего?
— В дебюте — да. В прежние времена он превосходил остальных в широте и в глубине дебютных знаний. Сейчас дебюты стали доступней, при качественной работе с компьютером эту разницу можно сильно нивелировать. В общем все стали лучше понимать, куда идти можно, а куда не стоит.
— А в других стадиях игры?
— Миттельшпиль эта революция почти не затронула. Как только начинается самостоятельная игра, почти на каждом ходу ошибаются как элитные, так и простые гроссмейстеры.
— Рост мощности компьютеров привел к тому, что с их помощью стало легче и быстрее находить лучшие ходы…
— Нет, не лучшие. Это вторично. С мощным компьютером гораздо быстрее понимаешь, какие ходы не годятся, и на что не стоит тратить время. Из небольшого списка хороших с его точки зрения ходов, уже можно подбирать ключи к позиции. Одну очень точную мысль сформулировал Эмиль Сутовский; мне самому она много раз приходила в голову: «Истинная сила аналитика во многом определяется тем, чтобы из десяти линий, в которых машина ставит нули, отобрать одну, в которой присутствует человеческая мысль!»
— И много у вас таких находок?
— Периодически мне удается находить что-то интересное. Помню, сыграл я партию в китайской лиге, применив собственную интересную концепцию. Ее заметили, через полгода в том же варианте Карякин выиграл партию у Ананда в турнире претендентов. Тут же так стали играть человек сто!
— Насколько глубоким получается поиск? Это уточнения в районе 20-х ходов форсированных вариантов, или удается что-то найти пораньше?
— Всегда лучше найти свежее направление как можно раньше. В последние годы появилась лондонская система, стал популярным дебют 1.Nf3 d5 2.e3 и т.д. Но иногда удается что-то найти и в заезженных схемах.
— Как определяете, в каком направлении стоит «копать»?
— У каждого есть свой внутренний компас, понимание позиции и интуиция, основанная на собственном аналитическом опыте.
— Как понять, годится та или иная мысль для вашего игрока?
— Очень просто. Необходимо, чтобы смысл ходов, которые делаются на доске, был ему понятен. Куда идут фигуры, чего желать, чего опасаться…
— Конкретный выбор подготовленного варианта — прерогатива игрока?
— Конечно. Он определяет, что ему нравится, что — нет. Хочет он играть этот вариант или нет. Однако можно проделать хорошую работу, но если партия не закончилась с желаемым результатом, удовлетворения от нее нет.
— Кто в этот момент виноват?
— В поражении всегда виноват тренер. А в случае победы игрок — молодец!
— Что делать, если то, что вы приготовили, не нравится?
— Предложить кому-то другому, которому подойдет, или сыграть самому. В конце концов, в процессе работы с конкретным человеком ты понимаешь, какой тип позиций ему приятней, к чему он стремится. Как правило, после нескольких дней плотной работы ты уже начинаешь чувствовать его. Подход всегда индивидуален. С кем-то смотришь позиции вместе, доходишь до сути, и тогда все ясно. Кому-то отправляешь файл с анализами, тогда не обойтись без словесных комментариев. Никакие значки и оценки их не заменят. Голый анализ в наше время совершенно не информативен.
— Как они все это умудряются запоминать?
— У кого-то память лучше, у кого-то похуже, но я заметил это сразу: хорошо запоминается только то, что объяснено словами. Голые варианты запоминаются гораздо хуже, если вообще запоминаются.
— Когда чувствуете удовлетворение от проделанной работы?
— Только когда сыграна партия, есть положительный результат, а твой игрок сделал все так, как запланировали, соперник ошибся там, где ожидали. В этот момент начинаешь понимаешь, что не зря ешь свой хлеб.
— Насколько важно работать со своими подопечными очно?
— Я работаю как по скайпу, так и непосредственно на турнирах и сборах. По-моему, разница в эффективности огромна. Когда в процессе видишь глаза подопечного, без лишних слов сразу осознаешь: «понял — не понял».
